— С Зейном все нормально. Я так, о своем задумалась…

Шэй шагнула ближе к Тэлли, обняла ее за плечо.

— Почему ты такая печальная, Худышка? Скажи мне.

— Просто… — Тэлли огляделась по сторонам, обвелавзглядом веселящихся «кримов».

— Да из-за всего этого, понимаешь…

Шэй заговорила тише:

— Я думала, сегодня все прошло отлично.

— Это верно. Просто здорово.

— Пока Зейн не напился, само собой. Ты из-за этогорасстроилась, да?

Тэлли промычала нечто нечленораздельное. Ей не хотелосьлгать подруге. Когда-нибудь она ей все расскажет о лекарстве, и тогда Шэйпоймет, почему у Зейна болела голова.

Шэй вздохнула и крепче обняла Тэлли. Немного помолчав, онаспросила:

— Худышка, что с вами там наверху произошло, а?

— Где наверху?

— Ну, ты понимаешь — когда вы с Зейном забрались намачту-ретранслятор. Вы после этого стали какие-то другие.

Тэлли принялась теребить шарф, которым была замотана еерука. Она так жалела о том, что не может рассказать подруге все. Но слишкомрискованно было бы выдавать тайну лекарства до тех пор, пока они не окажутсядалеко от города.

— Не знаю, что сказать, Косоглазка. Там было оченькруто. Видно весь остров и каждую минуту можно свалиться. Даже погибнуть можно.Знаешь, это все-таки нечто особенное.

— Знаю, — шепнула Шэй.

— Что ты знаешь?

— Знаю это ощущение. Я забиралась на мачту. Мы с Фаустопридумали, как одурачить майндеры, и вчера ночью совершили восхождение. Чтобы,так сказать, взбодриться перед катком.

— Правда?

Тэлли пристально посмотрела на подругу. Лицо Шэй, озаренноелуной, светилось гордостью, бриллиантики, имплантированные в ее радужки,сверкали. Все «кримы» менялись, но если уж Шэй пришло в голову одурачитьмайндер и взобраться на мачту на крыше особняка Валентино, то она здоровообогнала остальных.

— Потрясающе. И вы поднялись на вышку ночью?

— А по-другому бы не получилось — после того шума,который наделали вы с Зейном. Фаусто советовал надеть спасательную куртку, номне хотелось, чтобы все было, как у вас. Я могла упасть и разбиться насмерть. Ядаже поранила руку о кабель. — Она с улыбкой показала красную отметину наладони, умолкла и, задумчиво наморщив лоб, стала совсем не похожа накрасотку. — Но в общем, я немного разочаровалась.

— Почему?

— Со мной не произошло изменений, каких я ожидала.

Тэлли пожала плечами.

— Ну, люди все разные…

— Наверное, так, — тихо сказала Шэй. — Нознаешь, о чем я думаю… Вы ведь в тот день не только на мачту взобрались, да?Что-то еще случилось, Худышка. До того дня ты с Зейном ни разу вдвоем негуляла, но с тех пор у вас с ним что-то вроде тайного клуба на двоих.Улыбаетесь каким-то своим собственным шуточкам, все время перешептываетесь,никуда не ходите друг без друга.

— Косоглазка… — проговорила Тэлли ивздохнула. — Прости, если тебе кажется, что мы стали такой неразлучнойпарочкой. Но понимаешь, для меня это самая первая крутая забава с тех пор, какя стала красоткой.

Шэй устремила взгляд на костер.

— Я сначала так и подумала. Но тут что-то посерьезнее,Тэлли. Вы так сильно отличаетесь нас — от всех остальных. — Она пересталашептать и заговорила громче: — Зейн постоянно мучается от головной боли истарается, чтобы никто этого не замечал, а ты… Это ведь ты так страшно кричаламинуту назад, да?

Тэлли с трудом сглотнула слюну.

— Так что вас так изменило в тот день?

Тэлли указала на свое запястье.

— Тсс.

— Не шикай на меня! Расскажи!

Тэлли нервно огляделась по сторонам. Кто-то подбросил ещеветок в костер, и они громко зашипели. Большинство «кримов» распевализастольные песни. Никто не слышал, как раскричалась Шэй, но Тэлли чувствовалана запястье жесткий металл неусыпно подслушивающего браслета.

— Я не могу рассказать, Косоглазка.

— Нет, можешь. — Лицо Шэй, озаренное пламенемкостра, изменилось, черты утратили мягкость, исказившись от гнева. —Видишь ли, Тэлли, я там, на мачте, кое-что вспомнила, когда смотрела на землю игадала, погибну я или нет. А потом я еще кое-что вспомнила, когда падала черезпроломленный лед и скакала по футбольному полю в спасательной куртке. Оченьмногое вдруг вспомнилось из уродских времен. Разве это не классно?

Тэлли отвернулась. Ей неприятно было смотреть впронзительные глаза Шэй.

— Да, конечно.

— Рада, что ты со мной согласна. Так вот что явспомнила: это из-за тебя я оказалась в городе, Тэлли. А эти все истории,которые я рассказывала… Просто жуть. На самом деле ты потащилась за мной в Дымдля того, чтобы предать меня, да?

Тэлли снова почувствовала нечто вроде удара под дых, как вто мгновение, когда увидела доктора Кейбл, вышедшую из-за деревьев.«Попалась», — вот так, примерно, это можно было описать словами. С тогомомента, как она ощутила действие лекарства, она нутром чуяла, что этот моментрано или поздно настанет, что когда-нибудь Шэй вспомнит, что на самом деле случилосьв те дни, когда они обе были уродками. Но Тэлли никак не ожидала, что этопроизойдет так быстро.

— Да, я пошла по твоим следам для того, чтобы привеститебя сюда. Да, это я виновата в том, что произошло с Дымом. Чрезвычайникивыследили меня.

— Верно. Ты предала нас. После того как увела у меняДэвида, конечно. — Шэй горько рассмеялась. — Мне совсем не хотелосьговорить с тобой о Дэвиде, но кто знает, вспомню ли я об этом завтра? Так чторешила выложить тебе все, пока я просветленная.

Тэлли повернула голову.

— Ты запомнишь это.

Шэй только пожала плечами.

— Может быть. Но происшествия вроде сегодняшнегослучаются не так часто. Так что завтра ты наверняка сорвешься с крючка.

Тэлли вдохнула поглубже, впитала запах древесного дыма,горящего торфа, сосновой хвои и пролитого шампанского. При свете костра всевиделось ясно как днем — даже рисунок на подушечках пальцев. Она не знала, чтосказать.

— Посмотри на меня, — сказала Шэй. Еефлэш-татуировка быстро вращалась, клубок змей стал похож на мелькающие спицы велосипедногоколеса. — Скажи мне, что случилось с вами в тот день. Я хочу сохранитьэтот кураж. Ты в долгу передо мной.

У Тэлли в горле опять встал ком. Они с Зейном дали другдругу клятву никому не рассказывать о лекарстве — пока что. Но ни она, ни Зейнне догадывались о том, как продвинулась Шэй по пути просветления, — а утой хватило ума самой подняться на мачту и наконец вспомнить, что произошло вте времена, когда она была уродкой. Может быть, она сумеет сохранить тайну.Может быть, рассказ о лекарстве даст ей надежду на лучшее. Для Тэлли это былединственный способ хоть отчасти искупить свою вину перед подругой.